Невеста Севера [СИ] - Анна Завгородняя

  - Не получается! - я попыталась снова и снова, но с каждой попыткой жжение только усиливалось.

  - Где ты его взяла? Кто дал? - Эйнар взял мою руку и вцепился в перстень, но огонь перешел выше по кисти к локтю.

  - Это тебе дал Льёт? - догадался он и выругался, даже без моего ответа сообразив, что это было так.

  - Я не знала, - сказала я, вставая с лавки.

  - Я сам виноват, - Безногий спустился с лавки и направился к дверям, - Следовало тебе рассказать все раньше, я ведь знал, что Льёт рано или поздно появится, - он остановился у выхода и обрнувшись добавил, - Побудь немного с Хагеном, я сейчас кого-то пришлю тебе на замену. Не хочу, чтобы он оставался один.

  - Я пробуду столько, сколько потребуется, - сказала я. Рука начала успокаиваться. Когда Эйнар вышел, я поднесла пальцы к глазам. Змеиные глаза больше не горели, и боль утихла, словно ее и не было. Я не могла понять, почему Льёт дал кольцо именно мне? Чего он, таким образом, пытается добиться? И что это за такое кольцо, которое невозможно снять?

   Я подняла оброненные травы и села обратно на лавку. Потом посмотрела на Хагена. Он был в беспамятстве или спал, я не знала. Я протянула к его лицу руку и осторожно прикоснулась пальцами к холодному лбу, провела ладонью по его щеке. Сердце замерло, и я отдернула пальцы назад, словно совершила что-то запретное. Я впервые видела его лицо так близко. Если бы не шрам, он был бы довольно привлекательным, подумала я.

  - Все будет хорошо, - произнесла я тихо, обращаясь к неподвижному мужчине, и тут его веки дрогнули и он открыл глаза. Его взгляд нашел меня. Бледные губы тронула слабая улыбка, словно он был рад увидеть меня рядом с собой, а потом он снова закрыл глаза и уснул.

ГЛАВА 7

   Едва Хаген начал поправляться, он запретил мне приходить в его комнату. Теперь за его ранами следила одна из пожилых рабынь. Я не обижалась на его нежелание видеть меня. После того, как он, очнувшись, увидел меня у своего изголовья, казалось, он переносил мое присутствие только из-за отца. Вождь почти не разговаривал со мной и, казалось, едва выносил мои прикосновения, когда я перебинтовывала его грудь или прикладывала к ране измельчённые травы. В свою очередь, я пыталась делать это как можно осторожнее, думая, что ему больно и мои прикосновения были нежными, наполненными заботой, что, казалось, еще больше выводило его из себя.

   Через несколько дней, когда раны стали затягиваться, и он уже мог вставать с постели и даже выходить в большой зал к ужину, он сказал мне, что очень благодарен за заботу, но больше не нуждается в моей помощи. Он сказал мне это за ужином, когда я наливала пиво его отцу. Я вздрогнула и молча поклонилась, соглашаясь с его решением, хотя в глубине души мне было немного обидно. Я заметила, как хмуро посмотрел на сына Эйнар, но Хаген проигнорировал отца, продолжая спокойно есть.

   Я вышла из зала, держа в руках пустой кувшин и прислонившись спиной к стене, заплакала, удивив саму себя той реакции, которую вызвало во мне безразличие Хагена. Теперь я была полностью уверена, что тогда, дома, Айге просто не так расслышала или поняла его слова, касательно меня.

   Спустя неделю после того, как вождь окончательно оправился от ран и уже снова приступил к тренировкам, вернулся Кокча. В тот же вечер в честь возвращения младшего сына Эйнар приказал устроить пир. Я занялась организацией праздника, весь день ушел на приготовление пищи для дружинников. В этот день многие должны были прийти с женами, и ожидалось большое количество гостей.

   Кокча вернулся с кораблем, полным товарами. Первым делом, после того, как поприветствовал отца и старшего брата, он нашел меня. Я хлопотала на кухне, когда услышала, как стихли разговоры за моей спиной. Обернувшись, увидела его, стоящего у двери, небрежно прислонившись спиной к косяку и глядящему прямо на меня полными смеха глазами.

  - Я вернулся, - сказал он.

   Я улыбнулась.

  - Вижу! - ответила я.

  - Ты не встречала меня со всеми, - шутливо покачал он головой. Отросшие волосы рассыпались по его широким плечам, обтянутым меховой безрукавкой.

  - Я рада, что ты вернулся к нам целым и невредимым, - сказала я и поклонилась.

  - Ты же просила меня об этом, - он подошел ко мне, все так же улыбаясь, - Я не мог иначе, зная, что ты меня ждешь.

   Я огляделась. Слуги во все глаза смотрели на нас. Кто-то удивленно, кто-то улыбаясь. По моему лицу тот час разлилась краска.

  - Я надеюсь, ты подумала о моих словах? - спросил Кокча. Он тоже видел, что за нами наблюдают, но не придал этому особого значения.

  - Подумала, - произнесла я.

  - Хорошо. Тогда поговорим об этом позже, без свидетелей, - он легко коснулся своими губами моей щеки и покинул кухню.

   За ужином царило веселье, звучала музыка. Смех и радостные голоса, расслабленная атмосфера приятно согревали своим теплом не хуже горящего очага. Я сидела за столом рядом с Кокчей. Теперь, вернувшись, он занял свое обычное место, за которым я сидела во время его отсутствия. Айге с противоположной стороны сверлила меня недобрым взглядом. Я пила вино, слушая рассказ Кокчи о его путешествии, справленный большим количеством шуток, без которых он вероятно просто не мог вследствие своей веселой натуры. Эйнар и я много смеялись, слушая его приятный голос. Хаген только сдержанно улыбался, но я видела, что он был рад возвращению младшего брата.

   Когда утроили танцы, я приняла руку Кокчи и он увлек меня на середину зала, где долго кружил под музыку, пока мои ноги не запротестовали и я не потребовала, чтобы он вернул меня обратно за стол. Пока я отдыхала, неугомонный Кокча пригласил мою сестру. Когда они танцевали, я не могла не отметить, что Айге и Кокча очень подходили друг другу, оба красивые, стройные. Глаза Айге светились, когда она смотрела на него и я видя все это почему-то ничего не чувствовала, ни раздражения, ни злости.

   Сегодня вечером я собиралась отказать Кокче.

   Когда веселье подошло к концу и гости стали расходится, Кокча пригласил меня пройтись вдоль моря, при чем он сделал это при отце и брате, чтобы ни у кого не осталось сомнений в его честных намерениях, относительно меня. Я согласилась, хотя при этом заметила, как опечалился Безногий. Наверное, он не хотел для своего сына подобной жены, подумала я, как бы хорошо он ко мне не относился, но иметь невесткой дочь рабыни не захочет ни один приличный вождь. Я не собиралась огорчать Эйнара. Хотя, если бы я любила Кокчу, вряд ли я смогла бы отказать ему даже ради его отца, который очень мне нравился и с мнением которого я считалась.